Белокурая малышка Урсула несется к реке, вьющейся среди пышных британских лугов. Она хочет поймать радугу, что красуется на другом берегу. Но перед тем как ребенок бултыхнется в воду, его все-таки успеет поймать отец. Он предложит дочке не менее симпатичную, и, главное, вкусную подмену — такую же радугу, но уже из мармелада. Но Урсулу такой вариант не устраивает: радуга ей нужна настоящая…
 

Экранизация одноименного романа Дэвида Герберта Лоуренса «Радуга» (перевод названия на русский как «Пробуждение желаний» — один из самых нелепых, но в то же время показательных примеров заигрывания с потребителем) — образец этой самой погони за радугой, сиречь жар-птицей. Материала в книге хватило бы на добрый сериал, но Кен Расселл попытался уместить в стандартный метраж, по меньшей мере, три важных мотива.
 

Во-первых, рискованное вкушение 16-летней Урсулой Бренгуэн запретных плодов взрослого мира при посредничестве учительницы-феминистки Уинифред, преподавшей старшекласснице уроки однополой любви.

Во-вторых, переживание девушкой первой «нормальной» гетеросексуальной влюбленности, выраженной, в том числе в неистовом брутальном сексе с офицером Антоном Скребенским. В-третьих, самоутверждение Урсулы, как либеральной учительницы, в отношении с подростками из городских трущоб, будто переместившимися сюда из книжек старика Диккенса.
 

Вопреки характерному для предыдущих лент английского режиссера пренебрежению (если не сказать — отвращению) к морали и правилам хорошего тона, здесь Расселл, напротив, впервые изобличает все либеральные бредни и представляет погоню за эфемерной радугой, как нелепое извращение юной мещаночки. В результате сексуально-лесбийский вызов учительницы Уинифред ханжескому обществу сменяется её расчетливым браком с богатым владельцем угольной шахты.
 

Зато поединок Урсулы с возлюбленным за право самой решать свою судьбу, чтобы не считаться потом всю жизнь лишь женой колониального офицера, оборачивается перспективой навсегда остаться матерью-одиночкой. А её усилие завоевать расположение учеников исключительно гуманным отношением заканчивается столь жестким рукоприкладством, что вызывает нескрываемое удивление даже у самых ярых сторонников палочной дисциплины. В итоге неразумная бунтарка проснётся в своей детской спальне, освещенной сиянием все такой же манящей радуги, однако не сулящей, в отличие от мармеладной, ничего реально приятного.
 

По иронии судьбы «Радуга» (1915) является у Лоуренса предтечей «Влюбленных женщин» (1920), которых Расселл экранизировал в далеком 1969-м, и с которых началась его слава как, своего рода, британского enfant terrible. The Rainbow являет собой образец достойного профессионального кино, верного букве, но не духу первоисточника. Она качественно и убедительно воссоздает образ «викторианской Англии с туристских открыток», которые приятно оживляет безукоризненное актерское исполнение, без усилий и штампов реставрирующее психологию и типологию национальных характеров.
Но здесь вы уже не найдете ни буйных фантазий, ни опасных идей, ни будоражащих сознание новаций — тех фирменных авторских штучек, что сделали Расселла культовым режиссером. И то, что интриговало у него 20 лет назад, оборачивается тут своей почти полной противоположностью — солидно-скучноватым академизмом.

Синдром Франко — так можно охарактеризовать плодовитость и разносторонность интересов Рассела, с одной поправкой: он превосходит своего испанского коллегу почти по всем компонентам режиссерского ремесла.
 

Рассел — режиссер контрастов; то он снимет авангардную фантастику, которую способны оценить лишь приверженцы «культового кино», то, как в случае с «The Rainbow», академичную, костюмированную ретро-драму. И когда мэтр отбрасывает свою эксцентричную, несколько сумбурно-абсурдную манеру съемок в угоду торжественной серьезности, то у него получается такая вот симпатичная, но лишенная всякой оригинальности будничная драма о взаимоотношении полов. Фильм с хорошими актерскими работами, при столь пресном сюжете, остается всего лишь еще одной неприметной работой в послужном списке Английского Франко.
5 из 10